ЭМЕРСОН: Он хороший, но при этом слегка застенчивый человек. Компьютерный гений, миллиардер, да, но он никогда не был голосом организации. Он был одним из тех разработчиков, которые допоздна сидели в лаборатории и не утруждали себя посещением встреч акционеров и прочей политикой. Его партнер всегда занимался такого рода вещами, так что, теперь он, возможно, чувствует себя некомфортно за руководящей деятельностью, особенно такой частной, как линчевание. Я бы сказал, что он испытывает противоречивые чувства.

ЭМЕРСОН: Ну, меня убедили, и теперь мне остается только верить, что персонаж, которого я играю – это человек с героическими чертами характера и славный парень. Я знаю, что я когда-то говорил такое о LOST, но здесь совершенно иная ситуация, правда [Смеется].

ХЕНСОН: Я знаю, что она "чистый” полицейский. Она два раза служила в Ираке, так что здесь явно кроется мрачная предыстория, к которой шоу подберется в выгодный момент. Мне нравится быть открытой для любого материала, потому что на телевидении никто не пропишет всю целостность персонажа в первые 50 страниц. Так интереснее, в отличие от фильмов, где сценарий является законченным портфолио на героя.

ХЕНСОН: Именно. Может она вообще родилась мужчиной [Смеется]. Я одновременно рада и напугана. Я люблю быть немного взволнованной, потому что если я чувствую, что та или иная роль будет "как прогулка в парке” для меня, я просто не хочу за нее браться.

КЭВИЗЕЛ: В самом начале он предстает перед нами в длинной бороде и с наплевательским отношением к мнению окружающих о нем. На тот момент он направляется в место полной безнадежности. Он верит, что у него нет цели, или еще не знает, что ею станет справедливость. Но когда это происходит, он снова обретает себя. Я просто обеспечиваю правдоподобность. Знаете, я помню, как смотрел фильм про гольф и думал: "Этот парень не играет в гольф. Он исполняет роль одного из лучших гольфистов в мире, но это ужасный замах. Я не верю ему.” Здесь все то же самое. Каждое движение, которое делает герой, должно быть настоящим, чтобы любой смотрящий [знакомый с профессией, например, спецназовца] поверил, что я не дурачусь, а знаю, что делаю.

Этому способствует и стиль письма Джонатана. Он искусен, как самурай. Все эти маленькие намеки и детали помогают создать видимость мыслей, которые проходят через голову такого человека, как Риз. Он может зайти в комнату и взвесить факторы в мгновение ока. Я видел подобное в фильме Иствуда "Джоси Уэйлс – человек вне закона”, когда его спрашивают: "Джоси, откуда ты узнал?”. Такие люди видят вещи, на которые мы не догадываемся обратить внимание. Наша задача – это устранить все ваши подозрения на этот счет.

НОЛАН: Я всегда держу одинаковую аудиторию в уме. Аудиторию, которая похожа на меня. Я стараюсь, в основном, работая как в кино- так и теле-индустрии, придумывать истории, развитие которых лично я не отказался бы лицезреть. Я считаю, что нельзя предсказать, на что именно откликнуться зрители. Нужно подходить к этому вопросу с естественностью, и только затем надеяться, что достаточное количество людей разделит ваш вкус, чтобы дать вам возможность двигаться вперед.

НОЛАН: Несомненно. Меня всегда интересовали темы паранойи, памяти и мести. Здесь мы будем рассматривать эти вещи на примере постоянного надзора, осуществляемого современной государственной системой, и его проникновения в частные жизни людей. Знаете, когда мы выбрались на съемки пилота, мы начали считать камеры по Нью-Йорку и поняли, что возможности государства в плане наблюдения за своими гражданами не имеют границ. Все это становится немного странным. В шоу замешана частичка научной фантастики, но все намного ближе к реальности, чем мы привыкли думать.

ЭМЕРСОН: Мне кажется, что это будет сериал, в начале которого все будут думать, что это очередной кусок пирога, который мы называем Научная Фантастика. Только с течением времени аудитория начнет ловиться себя на мысли, что все это может быть реальной вещью… в руках кого? Государства? Кого-то еще, кого-то без имени? Я полагаю, что мы будем жить на стыке фактов с научной фантастикой.

ХЕНСОН: Я всегда верила передачам с примесями Большого Брата. Особенно сейчас, когда на каждом телефоне или iPad’е есть внешняя камера, когда камеры охраняют каждый светофор. Иногда мне хочется ехать по дороге с пакетом на голове. Мы никогда не задумываемся о камерах на банковских терминалах. Ты только прошел мимо него и уже попал на пленку. Так что, иногда на меня накатывает паранойя по этому поводу. Это так глупо, особенно когда я работаю на iPad’е: я заклеиваю стикерами камеру внешнего видеовызова. Меня раздражает этот маленький глаз, и иногда он горит зеленым, хотя я точно знаю, что не включала его. Чудище!