Да, и это весьма занимательный процесс, однако, добыть себе роль на этом рынке очень трудно. Тем не менее я стараюсь постоянно ходить на прослушивания.

[Смеется] Нет, пачки сценариев – это не про меня. Я полагаю, что тут все упирается в ассоциативное мышление. Многим людям нравится мой голос, но, мне кажется, очень часто он провоцирует сознание на формирование зловещих образов. Или у слушателя возникает ассоциация с чем-то таинственным. Я всегда спрашиваю у Керри, кому подошел бы мой голос. Если только домашней сигнализации?

[В образе] Добрый вечер, Крис. Ужин будет готов через 30 минут.

[Смеется] Вот, видите.

[В образе] Самое время готовить что-нибудь в блендере, Крис.

Да. За все мои большие прорывы были ответственны роли, получить которые я никогда не мечтал и которые достались мне по чистой случайности. Это сделало меня позитивно пассивным, если можно так выразиться, в плане моей карьеры. Я не знаю, здоровое это отношение или нет. Люди часто спрашивают меня, чем я хочу заняться дальше, что у меня в списках, какие роли я хочу играть… И у меня нет этих списков, нет таких ролей, потому что я не сидел бы здесь сейчас, рассуждая о своих победах и поражениях, имей я такой четкий план на старте моей карьеры. Все самые значимые роли нашли меня без моего участия.

Да. Роль на «Практике», которая нашла меня после дебюта в «Оскаре Уайльде», куда я, опять же, попал совершенно случайно после провала проб в другой пьесе, в которой я страстно желал сыграть. Одна роль привела к другой, но 4 года спустя. Конечно, сейчас я говорю о моем отношении к работе с новоприобретенной легкостью, поскольку я занят на успешном тв-проекте. Но, я действительно верю в то, что человек со способностями не может оставаться безработным на протяжении всей своей жизни. Вопрос в том, сколько ты готов прождать? Мне было 42 года, когда я начал зарабатывать на жизнь актерской профессией.

Не знаю. Надеюсь, что я был бы рад, потому что когда-нибудь этому суждено произойти.

Я работал иллюстратором очень долго время. Затем, когда я переехал на юг, я занимался уличными работами: строил крыши, красил дома…

Полумужественным. Мне повезло, что нигде нет видео-записи. Не думаю, что со мной в главной роли все это выглядело сильно мужественно [Смеется].  Еще я работал в теплицах, рисовал рекламные флаеры, преподавал. Преподавал я рисование и актерское мастерство, да простят меня боги [Смеется].

Я за хорошую комедию. Я только в них и играл, пока из меня не сделали… то, что я есть сейчас. Остроумные сценарии, конечно, встречаются не так уж и часто, но надежда умирает последней. Тем не менее я редко посещаю комедийные клубы… Хотя Керри всегда смеется: «Не знаю, почему ты продолжаешь говорить это – когда мы выбираемся туда, ты… хохочешь до упаду над шутками, которые даже я не понимаю» [Смеется].

Знаешь, возможно, мое отношение к работе связано с возрастом. Потому что, проведя пару десятков лет в этом бизнесе, начинаешь понимать, что атака в лоб (в эмоциональном плане) изнурительна. Кричать и учащать свое дыхание, срывать голос 10 дублей подряд – неделя работы в таком режиме вполне может убить тебя. К тому же, такая манера игры, сама по себе, является частым выбором других актеров. Когда ты становишься старше, ты стремишься подходить к работе под слегка другим углом, быть умнее и избавлять себя от бесконечных «предродовых схваток» [Смеется]. Но иногда этого нельзя избежать, приходится расклеиваться и плакать или надрываться как-то иначе.

Мы вроде как шутим, что такой метод спасает от перегрузок… Но я действительно считаю, что он более близок к жизни, потому что в реальном мире люди проводят больше времени и тратят больше энергии, стараясь скрыть эмоции, а не показать их. Наблюдать сокрытие гораздо интереснее. Как только кто-то начинает плакать или кто-то спускает курок – обратного пути уже нет. Однако, можно всю ночь наблюдать за героем, борющимся с собственными слезами. Вы будете сидеть и ждать, когда он накалится до предела.

В моем случае оно пришло с возрастом. Возможно, что с актерским ремеслом все точно так же как и с жизнью. Когда мы молоды, мы испытываем потребность в поднятии шума, нам непременно нужно чувствовать на себе внимание окружающих. Когда мы стареем, эти нужды угасают по тысячам причин… Вау, ну мы прямо философскую беседу развели [Смеется].

Иначе никак. Я помню, в юности было время, когда я не мог обуздать спонтанные выражения радости или печали. Я проводил долгие часы, проигрывая действия в уме. А сейчас это самые легкие для меня вещи. Жизнь успела показаться мне настолько абсурдной и грустной, что рассмеяться или расплакаться я могу на раз-два-три… То есть, суть в том, что с возрастом многое становится легче и лучше, и сам ты становишься более искусным, я считаю.

[Смеется] О, нет.

Прости меня за тот глумный взгляд, что я бросил в твою сторону… [Смеется]

Я пробуду тут (в Лос-Анджелесе) до первой недели июля, а затем мне нужно возвращаться в Нью-Йорк и приступать к работе.